И даже небо было нашим - Паоло Джордано

многие зрители не помнят Флориану Лигурио, а вот я ее помню. Потому что я всего на два-три года старше ее, а для женщин моего поколения, тех, кому в конце семидесятых годов было чуть больше двадцати, она стала символом. Символом борьбы против позорной практики найма сезонных сельскохозяйственных рабочих в ее родной области Апулии. Не хотите освежить нашу память, Флориана?

– Там были эти женщины… – начала Флориана, но сразу остановилась, как будто мужество изменило ей.

Мария Серафино пришла ей на помощь:

– Какие женщины, Флориана?

– Те, что нанимались работать на полях. Особенно на полях, где росли помидоры.

– Да, конечно. Помидоры.

– Их сажали в машины ночью в Бриндизи, Франкавилле-Фонтана, в Ории, и везли за сто километров, в Базиликату, где овощи выращивали экстенсивным способом. Фургоны, в которых их перевозили, были рассчитаны на девять человек, но бригадиры заталкивали туда по двадцать, а то и по тридцать женщин. По дороге некоторые умирали от духоты и тесноты. Они же были бедными, поэтому по официальной версии причиной смерти каждый раз считалось дорожно-транспортное происшествие. Они работали на полях иногда по двенадцать часов в день. Бригадиры нередко избивали их, а случалось, и насиловали. Вот я собрала группу против этого произвола.

Флориану и ведущую по очереди показывали крупным планом. Когда на экране появлялось лицо Флорианы, волосы Марии Серафино, тонкие, крашеные, наэлектризованные, полупрозрачным бордюром вырисовывались на правой стороне экрана. Когда же крупный план выхватывал голову журналистки, Флориану не было видно совсем. Такое происходило реже, потому что на ток-шоу принято все внимание уделять гостю, в данном случае матери Николы, с седой шевелюрой, исхудалым лицом, что придавало ей запущенный вид, отчего она казалась старше ведущей как минимум лет на десять.

– Чем вы занимались в этой группе?

– Вставали посреди дороги, не давали фургонам проехать и уговаривали работниц выйти из них.

– И они выходили?

– Мало кто выходил. Они были бедные. Боялись потерять работу. Боялись, что их станут бить.

– И тем не менее вы не прекращали борьбу. Но как-то раз один из бригадиров вызвал полицию, и вас, Флориана, задержали.

Флориана ничего не ответила, только кивнула, потому что это не был вопрос. Мария Серафино продолжала говорить, теперь она обращалась к зрителям, глядя на них своими водянистыми зелеными глазами:

– Вот фотография, которая в свое время стала знаменитой. Она была опубликована во всех газетах и превратилась в символ борьбы против надсмотрщиков, за идеалы феминизма, которому здесь, в Италии, особенно на юге, было так трудно утвердиться. Мы нашли ее. Эта девушка, которую держит под локоть полицейский, – Флориана Лигурио. О чем вы думаете сейчас, когда снова видите этот снимок?

На несколько секунд изображение заполнило собой экран. И сразу же, уже в уменьшенном виде, оказалось на столе между двумя женщинами. Флориана смотрела на фотографию, не дотрагиваясь до нее, как будто сомневаясь, что эта девушка, увековеченная объективом, – действительно она.

– Думаю, мы тогда сделали хорошее дело. Спасли не одну жизнь, – сказала она.

– Иногда приходится бороться, чтобы добиться того, что считаешь правильным, верно, Флориана? С полицейскими тоже?

– Он сдавил мне локоть, я старалась освободиться, вот и все.

– В одном тогдашнем интервью вы назвали полицейского с фотографии мерзавцем.

– Мы боролись за справедливое дело.

– Как вы смотрите на то обстоятельство, что ваш сын Никола мог бы фигурировать на фотографии вроде этой – в качестве полицейского, который выкручивает руку девушке?

Флориана резко подняла голову и посмотрела на ведущую округлившимися от изумления глазами:

– Он бы так не поступил.

Мария Серафино отделила верхний листок от тоненькой стопки бумаг, лежавшей перед ней на столе. Положила его рядом с остальными и мельком взглянула на какую-то запись на этом листке.

– В ту ночь, когда Никола Дельфанти был убит, он не был при исполнении. Он был временно отстранен от своих обязанностей.

Выражение лица Флорианы опять изменилось, на мгновение она словно бы растерялась.

– Вы не знали этого? – продолжала Мария Серафино. – Речь идет о подробности, которую удалось выяснить нашему источнику, она пока еще не попала в средства массовой информации. Никола, вместе со своим коллегой Фабрицио Дзанки, с которым они были вместе в тот вечер, был отстранен от обязанностей по подозрению в злоупотреблении служебными полномочиями в отношении одной девушки, проститутки из Бриндизи. Они остановили ее и обыскали. Кажется, Никола Дельфанти достал табельное оружие и, как сказано в рапорте, «стал размахивать им» перед безоружной девушкой: не то что бы он наставил на нее пистолет, но как будто собирался это сделать. После чего полицейские надели на проститутку наручники и надолго оставили ее у машины, не имея на то никаких оснований. Она написала жалобу, и на них наложили дисциплинарное взыскание. Вы правда ничего этого не знали?

– Не знала.

– Какие отношения у вас были с вашим сыном Николой?

– Он приходил к нам обедать каждое воскресенье. Если не был в тот момент на службе.

– Вы когда-нибудь ссорились? Ведь вы явно придерживались совершенно разных взглядов. Вы, девушка с фотографии, были символом протеста, а ваш сын стал полицейским.

– Матери следует уважать выбор сына.

– Коллеги вашего сына утверждают, что после того, как он поступил на службу в полицию, вы с ним практически перестали общаться. Вот что заявил во время дачи свидетельских показаниях один его приятель, цитирую: «Родители так и не простили ему этого решения. Никола часто об этом говорил, он был прямо одержим этой мыслью».

– При чем тут это? – спросила Флориана едва слышным голосом.

– Никола приходил к вам обедать по воскресеньям или нет?

– Иногда приходил.

– Когда он посетил вас в последний раз?

– Не помню. Кажется, на Рождество.

Барменша в желтой шляпе подошла к моему столику и спросила, все ли в порядке с кофе. Я ответила, что да, с кофе все в порядке.

– Вы к нему не притронулись, – ответила она, забирая чашку.

Мария Серафино заметила нервозность Флорианы, которую перед этим сама же и спровоцировала, и принялась успокаивать гостью, уверяя, что решительно все, и она в том числе, на ее стороне, сочувствуют ее утрате, ее невыразимому горю.

– Но сейчас мы с вами здесь, а значит, у нас есть уникальная возможность всесторонне разобраться в случившемся, после всего, что было написано и сказано на эту тему, и установить допущенные неточности. Нам потребуется мужество, Флориана. Мы располагаем показаниями многих активистов, которые были на месте преступления и видели, как туда пришли Никола и его коллега. По словам свидетелей, оба вели себя агрессивно, вызывающе. Один из активистов говорит о словесных провокациях, другой утверждает, что Никола все время откидывал полу